+7 905 743-72-81

Главная → Мои статьи → Гнездари-таежники

ГНЕЗДАРИ-ТАЕЖНИКИ

"Российская охотничья газета", №№ 14, 15, 2011

Ох! Изнеможенно шлепаюсь на лавку в скрадке... Снимаю куртку, шапку бросаю на бруствер. Пар валит от меня, как от загнанного мерина. Еле допер свое хозяйство: два ружья, тяжеленный рюкзак с охотничьим скарбом, корзину с двумя подсадными утками и пару белолобых гусей – незаменимых помощников на гусиной охоте. "Ну зачем нарядился в короткие резиновые сапоги? – продолжаю ругать себя, – что выиграл?"

Пришлось делать большой крюк, а напрямую меньше километра! За ночь талой воды заметно прибавилось. Подпруженный мной ручей, где воробью было по колено, извилистой широкой лентой порезал луговину на фрагменты из затопленных кочек, мелкотравья и бурьяна. Со всех сторон закрытая от злых весенних ветров мелководная пологая низина с хорошим обзором местности, стабильностью и доступностью кормов и водопоя оказалась исключительно привлекательной для кормежки, отдыха, ночевки пролетной птицы.

Мой просторный окоп-скрадок с деревянными полами, широкими лавками, настилом от непогоды, вырытый в специально привезенной для этой цели куче земли, замаскированный дерном, – мой скрадок является отличным укрытием для охотника, ожидающего удачу часами, днями, неделями. В нем всегда сухо и тепло. Здесь все под рукой и многолетней практикой каждому предмету охотничьего быта определено свое место. Опоясанный водой, он смотрится небольшим естественным холмиком и абсолютно не пугает сторожкую дичь.

"Ка-ка-ка-ка", – справа залилась высоким доносчивым голосом подсадная Катька-дочь. "Ка-ка-ква-ква", – ответила Катька-мать. Голос сорвался, послышались характерные звуки кормящейся утки.

Подсадная утка

"Хомячат! Соскучились по по-настоящему корму, – думаю я. – Пусть порадуются. У меня и у них второй день праздника – открытие охоты". Но очень рано открыли. Зачем? Самое начало апреля. В лесу снега нетронутые. Вальдшнеп? Вряд ли. Минимум неделя, а то и две жди. Тепло всего три дня. Сегодня влажный ветерок, облачность. Дождя бы хорошего снег смыть! Речка подо льдом, лишь окраиницы показались. "Какие утки? Какие гуси? Зима еще!" – ворчу про себя.

Вчера по темнозори до восхода одновременно два селезня подлетели к подсадной. Непуганые, молодые, едва утку не оттоптали! Дуплет – и вся охота! Вечером всего одна пара прошла. Дали круг над ручьем. Моя младшая как заорала осадку – мурашки по коже! Сколько желанья и обаянья в этом крике! Разве устоишь?! Бросил селезень свою дикушку и к Катьке без облета – шлеп. Анатолий оплошал, подшумел.

Зачем перезаряжался? Селезень бывалый оказался – сразу в свечку.

Да и дикушка круги нарезает, зовет, волнуется. Мои породистые на порядок голосистей, милей для кавалеров зеленоглавых. Много лет педантично веду свою линию подсадных. Вся округа имеет кровь этих уток. Стабильные высокие рабочие качества, замечательные голоса и экстерьер. Спасибо Анатолию. Это прямые потомки из его гнезда.

Оглядываю свое хозяйство. Все на месте. Три дня вчетвером готовили охоту. Вымотались до предела. Туда-сюда с чучелами, масксетями, утками-гусями. Успели к открытию. "Ка-ка-ка-ка", – опять залилась подсадная Катька-дочь. Стайка свиязей стремительно выскочила из темноты, мелькнула над светлеющим горизонтом и снова исчезла. Молодец Катюха! Первое поле, а работает отлично. Сказываются мои труды по вызариванию подсадных. Долгий, хлопотный процесс, но результат налицо. Голос отдает верно и часто по всему, что видит в небе. Соскучилась по противоположному полу...

Утрянка начинается. "Всё, хватит отдыхать, – ворчу я. – Подъем!" Вялое тело отказывается подчиняться, бастует, требует отдыха. Трех часов сна при таких физических нагрузках явно недостаточно. Виноват свояк Анатолий. Вечером под шурпу из селезней давай еще по пятьдесят, затем еще и еще. Да своей, домашней, очищенной, дважды перегоненной, настоянной на травках. Рязанские технологии, проверенные временем! ГОСТ отдыхает. Мы оба малопьющие; одну для аппетита, вторую чтоб не хромать, а здесь раздурачились. Разговоры, воспоминания, расспросы, советы. Рассказ Анатолия, как он в лихие голодные девяностые по последней лицензии, на последней охоте в году, в последнем загоне под вечер, за сто метров круглой пулей из левого ствола своего довоенного Зауэра за стрелковой линией с одного выстрела завалил огромную корову, которую гоняли по лесу весь сезон и не могли взять несколько бригад, – этот рассказ слышал я не раз. Неинтересно. Не мясник я. Для меня это пройденный этап. Побегал в свое время – хватит! Охота на осторожных гусей в средней полосе – совсем другое дело. Наливаю из термоса в крышку свежезаваренный чай. Может, полегчает? Пить нельзя, кипяток. Ставлю на бруствер остудиться. Справа снова заголосила Катька-дочь. Кого услышала? Поднимаю глаза навстречу нарастающему шуму. Напротив, в десяти метрах от меня, учащенно взмахивая крыльями, зависла плотная стайка крупных птиц, пытаясь вертикально опуститься на воду. Я даже почувствовал упругие потоки воздуха, исходящие от них! Как мог я их прозевать? Как быть? Что делать? Ружья не заряжены, патроны в рюкзаке, манки в кармашках. Инстинктивно резко приседаю в скрадке, опрокинутая чашка огненного чая обжигает руки, падает на рюкзак с патронами, катится по полу. "Чтоб тебя! Как некстати!" – негодую я. Трясущимися руками, на ощупь, пытаюсь найти нужные патроны. Это мелочевка на утку, это дисперсант, это крупная. Где же мой самокрут? Где? Птицы заметили движение. "Ка-гак" – коротко и властно прозвучал предостерегающий об опасности окрик одной из птиц. Стайка моментально отказалась от посадки, растянулась в нитку, неспешно пошла вдоль ручья. "Ка-ка-ка-ка!" – заорала в угон Катька-дочь. "Кав-кав-кав!" – Катька-мать. "Ха-ха-ха-ха!" – насмешливо вторит эхо. Почему молчат подсадные гуси? Сейчас как никогда нужен их натуральный гусиный призыв! Пара белолобов равнодушно наблюдает за происходящим, усиленно кормится подножным кормом, плещется в воде, негромко общаясь между собой. Торопливо выхватываю из кармана рюкзака связку манков. "Ка-га!" – негромко, мягко обозначаю себя. "Ка-га-га-га!" – длиннее и требовательней вторю через секунду. Удалившаяся стайка по большому кругу обходит подозрительное место. Вижу, очень понравилась для отдыха уставшему транзитному табунку эта привлекательная низина. Жадно поглощая взором, продолжаю следить за птицами. Одна, две, три… девять! Здоровы! Архиаптерикс! Размах крыльев больше метра. Как я их прозевал? Молча подкрались и сразу на посадку, без облета. Ветер теперь на них. "Ка-га-га!" – настойчиво зову. Все, хватит, раскусят! В стайке заметное оживление, закачались с крыла на крыло, загалдели, завалились дружно на левое крыло, разворачиваются и возвращаются. Идут! Отчетливо слышно характерное низкочастотное гортанное гоготанье. Нахлынувшие воспоминания давних лет как ударом тока прошили каждую клеточку возбужденного мозга. Негры! Какая встреча! Опять они здесь. Сколько лет не виделись? Минимум пять.

Помню первую встречу в далекой юности на небольшой речушке, притоке Оки, на рыбалке по последнему льду, поднятому и оторванному от берега начавшимся половодьем. Тогда из густого тумана на сгорбившихся над лунками рыболовов вплотную навалилась невесть откуда взявшаяся молчаливая стайка из шести гигантских птиц ржаво-охристого окраса, с черными, с оранжевой перевязью носами и с удивительно яркого апельсинового цвета лапами. Птицы оказались так близко – шапкой докинешь. Тревожно гоготнув, сбились в кучу, учащенно молотя крыльями, полезли вверх, окропили опешивших рыболовов продуктами гусиного испуга и сгинули в молчаливой пелене непроглядного тумана. Эта неожиданная встреча и голос – характерное низкочастотное гоготанье – оставили яркие неизгладимые впечатления на долгие годы и остались в памяти навечно. Встречались мы и позже, как правило, ранней весной. Стайка держалась по два-три дня, усиленно кормилась в основном на пахотных полях, с хорошим обзором местности и водопоем. Исключительно осторожные, они перемещались преимущественно высотой, совершая вертикальные взлеты, посадки на месте кормежки, отдыха, водопоя.

Птицы общались между собой резкими гортанными звуками, легко узнаваемыми среди голосов других гусеобразных. Они совершенно не реагировали на выставленные чучела, скорее намеренно облетали их, заранее распознав обман. Окрашенные несколько темнее, легко узнавались нами издалека. "Негры" – так называли их друзья.

Таежные гуменники

Таежные гуменники – а это были именно они – редкий вид фауны нашей местности. Зимующие в основном на юге Швеции, они гнездятся к востоку от Енисея, где снежный покров разрушается много раньше, чем в местах размножения гусей тундрового подвида. Трасса их весеннего пролета более прямолинейна, спрямлена, кратковременна. Не имеет ярко выраженных весенних стоянок, присущих белолобым гусям. Могучий инстинкт обязывает наиболее подготовленных к размножению доминирующих птиц – гнездарей – необычайно рано по срокам лететь к далеким таежным биотопам с целью занять первыми место, вывести потомство в ограниченных по пригодности районах.

Как попали вы под Рязань? Каким ветром занесло вас сюда, гнездари-таежники? Понимаю, что медлить больше не имею права…

Правду говорят, что в экстремальной ситуации человек ведет себя нетипично. Адреналин творит чудеса. Вот и сейчас течение времени для меня остановилось. Вижу приближающуюся стайку гусей, как на экране в замедленном виде; мозг работает ясно, четко анализирует происходящее, просчитывает последствия.

Заряжаюсь чем попало – единицей заводского производства. Не доверяю я этой казенщине. Патрончики так себе – ширпотреб. Мой тщательно собранный самокрут на порядок лучше заводского (проверено многолетней практикой), но это дело хлопотное, не каждому по душе.

Табунок повторяет все изгибы ручья, низом стелется над водой, приближается к скрадку. Давай ближе, давай! 80, 70, 60, 50 метров, зависает, сбивается плотной кучкой, пытается сесть на воду. Не долетели! Как быть? Что делать? Для покупных патронов с единицей расстояние явно великовато. Секунда – птицы опустятся еще ниже, размоются на фоне далекого леса и ближних кустов. Сидящих добыть намного сложнее, большая убойная часть корпуса окажется под водой, спина защищена плотным оперением крыльев, поразить шею или голову с такого расстояния этим патроном проблематично. Но все же принимаю нелегкое для себя решение: стрелять! Выжидаю десятые доли секунды. Птицы сгруппировались. На одной линии их несколько. Пора! Планка – цель – спусковой крючок – выстрел! Есть! На воде хаос, хлопанье крыльев, паника. В воздухе переполох, испуганные крики, галдеж. Птицы продолжают движение справа налево. Для меня, правши, это очень удобный ракурс полета. Снова планка – цель – упреждение – выстрел! Есть! Две птицы падают на противоположный берег. Планка – цель – упреждение – выстрел! Есть еще одна! Оставшиеся птицы веером разваливаются напротив скрадка, меняют направление полета, сливаются на фоне далекого леса, затрудняя стрельбу. Планка – цель – упреждение – выстрел! Промах! Не торопись, спокойно. Один гусь резко меняет направление, забирает вверх, выходит с темного фона леса. Эх, далековато! Планка – цель – упреждение – выстрел! Есть! Птица вытянула обе ноги, сгорбилась, мелко и часто взмахивая крыльями, потянула над землей. Подранок!

Руки, что с вами? Сердце, что с тобой? Колотит, как последнего пьяницу. Где патроны? Где? Пальцы не слушаются. Не могу набить магазин. Зачем нажал кнопку сброса затвора? Крышу сорвало напрочь! Перебор! Явный перебор по всем параметрам – эмоций, впечатлений, ощущений. И это все со мной, опытным фанатом-гусятником? Какой налет! Какая удача! Очень плохо, что Анатолия нет на месте. Его скрадок через ручей. На него налетели бы вплотную. Над разливом, куда ушли оставшиеся гуси, на фоне разгорающегося восхода вижу два крупных силуэта. Один на недосягаемой высоте, другой совсем низко. Частая ружейная канонада сопровождает полет птиц. Не спят охотники. Лишь бы добрали тяжелого подранка, не пропадать же добру!

Осматриваюсь. Сколько навалял? Вот они, барахтаются в воде. Три, два, один и подранок. Не достать. Глубоко очень. Ну зачем нарядился в короткие резиновые сапоги? Невостребованные армейские бахилы с валенками, дежурившие в скрадке на случай похолодания, тоже коротки. Как быть? Что делать? Плотину перелило. По ней не пройдешь. В обход – единственное решение. За ночь затопило значительную часть луговины. Делаю большой крюк. Решаю начать с поиска подранка. Так удобнее по направлению моего движения. Уточняю координаты. Скрадок – группа высоких деревьев. Встаю на прямую линию между ними и, как породистый лягаш, челноком начинаю поиск. Внимательно осматриваюсь по сторонам. Некошеная трава, бурьян, кочки с водой, островки снега. Где ты, желанный трофей? Заглядываю в каждую куртинку. Всем известна удивительная способность гусей запасть, слиться с местностью, окраска их идеально похожа на пожухлую растительность. Вот он! Но это ржавое сплющенное ведро по цвету изумительно похожее на оперение гуменника. Возвращаюсь обратно. Продолжаю активно челночить местность. Снова радостно ёкает сердце. А это брошенный старый лемех от трактора. Капельки свежей крови на снегу и почве подтверждают правильность поиска. Но гуся нигде нет. Как сквозь землю провалился, испарился, затаился. Неужели впотьмах протянул дальше? Вряд ли. Ранение серьезное. Где-то здесь упал. Время торопит. Рассвело. Прекращаю поиск этой птицы. Позже вернусь, обязательно найду. На месте падения других птиц лежит неподвижно одна с опущенной в воду головой и раскинутыми крыльями. Где остальные? Перебор! Явный перебор по подранкам. Эх, заводская казенщина! Мой самокрут подобного безобразия не допускает. Как быть? Что делать? Спешу в деревню за помощниками. Анатолий просыпался. Рюкзак, ружье, одежда наготове, но, увидев мое отсутствие, он снова завалился спать. "Подъем! На сборы сорок пять секунд! – командую я. – Выходи строиться". На ходу подробно докладываю обстановку.

Все надежда у меня на преданную и смышленую напарницу по охоте – осанистую русскую пегую гончую Чару. Выжловка превосходно работает по зверю и перу. Тепло одетая, она способна часами с голосом в ледяной воде преследовать затаившихся уток в крепях. Охотно подает в руки дичь.

Прошло больше часа с момента стрельбы. Подвожу выжловку на поводке к месту падения гусей. Собака с интересом обнюхивает выбитое перо, шумно сопя носом, тыкается в битую птицу, но гоном не виляет. Что-то здесь не так. Так быстро остыла птица? Но Чара успешно находит и подает и суточных уток! Очевидно, она совершенно равнодушна к этому запаху или его просто не знает. Чем же ты пахнешь, таежный гуменник? Отпускаю собаку с поводка, даю возможность самостоятельного поиска. Опустив голову, на легком галопе она активно обследует местность.

"Ка-ка-ка-ка", – испуганно закричала подсадная, забила крыльями по воде, пытаясь освободиться от привязи. Чара бросилась на звук, зашла по грудь в воду, на несколько секунд застыла в напряженной позе, внимательно рассматривая подсадную и чучела, оценила обстановку, вышла на берег, продолжила поиск. "Умница, узнала своих! – умиленно говорю я и подбадриваю выжловку: – Ищи, ищи, тут они! Попрятались от нас негодные гуси". Надежда сейчас только на нее. Вот и ржавое ведро, так обманувшее мои надежды, вот брошенный лемех. Где-то здесь и кровавая строчка гусиного полета. Показываю отдельные капли. Завиляла хвостом, оживилась, пошла-потянула по ним, завертелась на месте, обрезала кругом бурьян, несмело отдала голос. Задала большой проверочный круг, снова отдала голос. Что такое? Пустобрех несчастный! В траве ночные заячьи орешки. Понятно. Пропали наши гуси. Разве снимешь ее теперь со свежей кормежки? Беру на поводок, снова показываю гусиную строчку крови, отпускаю. Минута – опять на заячьей кормежке. Ловлю и грубо отчитываю выжловку. Сам понимаю, что напрасно горячусь. Обиделась. Понуро идет на поводке сзади. Непонимающе смотрит на меня преданными, будто подведенными тушью глазами-оливками: "Что хочешь, хозяин? В чем я виновата?"

В ближайших кустах у болотца встречаюсь с Анатолием. Объясняю, что несколько птиц после стрельбы прошли низом в этом направлении и скрылись из вида. Продолжаем поиски. Выжловка упорно рвется с поводка и тянет в кусты. Одергиваю ее. Не до зайцев нам сейчас. Неожиданно из-под ног, с треском ломая редкий бурьян, поднимается крупный гуменник. Выжловка отчаянно рванулась за поднявшейся птицей – еле устоял на ногах. Так вот куда она тянула! У меня ружье за спиной, поводок намотан на руку, собака рвется. "Стреляй!" – кричу Анатолию. Тот вскидывается, ведет стволами, выстрелов нет.

Опускает ружье, недоуменно осматривает. Забыл снять с предохранителя. Моя торопливая бесполезная очередь из автомата прозвучала лишь подтверждением собственного бессилия в сложившейся обстановке. Перебор! Явный перебор нашего разгильдяйства и головотяпства. С одним гусем втроем не справились!

Обозартившаяся выжловка который раз обнюхивает лежку подранка. Шумно вдыхает новый запах, чихает, активно вертит хвостом. Поняла! Это не одомашненные белолобые Гошка и Глашка, это много интересней и загадочней. Чем пахнешь ты, таежный гуменник? Задала проверочный круг по кустам – пусто. Вышла на поле и как по нитке потянула вглубь болотца. Неужели?! Боюсь спугнуть догадку, бросаюсь на помощь собаке. Так и есть. На плотном снегу среди кочек и кустов ивы четкая строчка алой крови. А вот и он. Крупный гуменник лежит на льду небольшого озерка, раскинув огромные крылья, удивительно похожий окрасом оперения и на ржавое ведро, и на лемех, потемневший от времени, и на прошлогоднюю осоку, и на бурьян одновременно. Лишь лапы удивительного яркого апельсинового цвета пожаром пылают на последнем апрельском снегу. Какого цвета ты, таежный гуменник?

Как оказалось, найденная собакой птица имела три слепых ранения по корпусу. Дробины проникли в печень и легкие и остались в них. Отлежавшись, гусь незамеченным пролетел 300 метров, обильно кровя. Вес его составил 4 кг.

Другая птица поражена в шейный позвонок и крыло. Вес 3 800. Внутри имелось около десятка эмбрионов величиной с горошину. Обе птицы хорошо упитаны. Возраст птиц репродуктивный.

Одного тяжело раненного подранка добрали соседи охотники. Другого растерзала лисица совсем близко от места безуспешного поиска.

Судьба других птиц неизвестна. Следующим утром по темнозори на розыск родной разбитой стаи вернулась одна гусыня (определил по голосу), долго кричала и кружила на высоте 150 метров.

Прошли годы. Воспоминания о тех необычайно ярких пережитых минутах не меркнут. В памяти они вечно. Но все чаще терзаю себя вопросом: почему именно гнездари-таежники? Зачем? Зачем семь из девяти? Перебор! Явный перебор по всем позициям!

+7 905 743-72-81

Хостинг Макхост | Управление сайтами | Бесплатный анализатор сайтов